У нее была тайна

[nasun]

Внезапный упоротый стёбный драббл про Кагуру и последствия её заячьей ликантропии. Внезапный даже для меня.

Название: У нее была тайна
Автор: команда Йорозуи
Бета: команда Йорозуи
Размер: драббл (708 слов)
Персонажи: Йорозуя, Ханано Ана, ОМП, ОЖП
Тема: юмор
Жанр: стёб
Рейтинг: G
Саммари: У неё была тайна. Тайна, о которой она не могла рассказать даже Садахару.
Примечание: на написание автора вдохновила 418 глава манги.

У неё была тайна. Эта тайна заставляла её со смесью ужаса и предвкушения ожидать, когда лунный диск покажется земным обитателям во всем своём бледном очаровании. Эта тайна заставляла её каждый месяц неуловимой тенью проскальзывать мимо мирно сопящих друзей. У неё была тайна, после которой её ночная пижама свисала ошметками, прикрывая только те места, которые в надобности прикрываться не нуждались. У неё была тайна, о которой она не могла рассказать даже Садахару.

У неё была тайна, последствия которой показывали в новостях каждым утром после злосчастного полнолуния.

— С вами снова новости Эдо и их ведущая, Ханано Ана, — вещал деревянный ящик, пока Йорозуя в полном составе собралась посмотреть утренние новости. — Вчера было полнолуние, а это означает, что к нам в редакцию снова пришла не исчисляемая кипа писем от очевидцев, которые своими глазами видели, как огромный рыжий кролик-аманто пожирал их запасы. Мы пригласили нескольких из них, дабы эта новость не являлась голословной. Сейчас мы спросим некоторых, что они думают по этому поводу. Господин Хирума, скажите, что вы видели сегодня ночью?

Рядом с Ханано Аной появился высокий худощавый старик и завыл голосом пророка:

— Зайца видел, — и замолчал.

— Это мы уже знаем, господин Хирума. А поконкретней?

— Большого зайца видел, — и опять замолчал.

Ханано недовольно вздохнула, судя по всему, перебарывая внутреннее желание закрыть ладонью лицо, но всё же относительно спокойно начала задавать конкретные вопросы:

— Где вы его видели? Во сколько это было? Что он делал?

— Погоди, милочка, негоже задавать такому старику столько вопросов, — старик, судя по всему, задался целью выбесить телеведущую, а заодно и зрителей, но, в конце концов, ответил. — Я вольный рыбак, что держит небольшую рыбную лавочку. Я очень люблю свою рыбу, поэтому каждый день, перед закрытием, перепроверяю, всё ли с ней в порядке, не заболел ли кто, не потерялся ли кто...

— Скряга ты, короче, — вынес свой вердикт Гинтоки, не волнуясь о том, что старик всё равно не услышит его замечания. Тот же тем временем продолжал говорить:

— И вот захожу я в помещение, где живет моя ненаглядная рыба, а там он... этот заяц. Ест мою рыбу. Я как увидел, как закричал: "Это моя рыба!", а заяц взял и...

— ...убежал?

— ...повернулся ко мне, зыркнул страшными синющими глазами, показал лапой неприличный жест и продолжил есть рыбу. Мою рыбу!

Видимо, старый рыбак уже исчерпал свою минуту славы, поскольку его жалобные вопли прервали, показав зрителям тучную размалеванную женщину лет сорока, которая благодаря своим габаритам не помещалась в объектив камеры. Кое-как втиснувшись в экран, Ханано, под аккомпанемент довольно громкого нытья, состоящего из слова "рыба" в различных падежах, приступила к очередному допросу:

— Сейчас мы спросим еще одну свидетельницу, госпожу Махико, что именно она видела. Госпожа Махико, что вы видели этой ночью?

— Кролика, — голос у свидетельницы был очень тонкий и очень грустный. — Огромного такого, представляете? Когда я после горячей ванны зашла в свою комнату, то увидела там огромного кролика, который сидел в моем халате, за моим компьютером и жевал мою помаду.

— Простите? Что делал? — Ханано явно что-то не понимала в этой жизни.

— Я испугалась и вызвала полицию, сообщив, что у меня в комнате террористы, — Махико даже не пыталась слушать ведущую, слишком взволнованная своей историей.

— Во дура, — прокомментировал Гинтоки, уже зная, что за этим последует.

— Ага, — согласился Шинпачи, сделав маленький глоток чая.

— И потом пришли эти... Шинсенгуми. Пока они искали террориста, то разнесли весь дом в щепки. Мой дом! В щепки!

Женщина начала реветь, поэтому её спешно убрали с экрана, заменив мелким заплаканным мальчуганом лет восьми. Ханано присела, сунула ему в лицо микрофон и с натянутой улыбкой спросила:

— Аракури-кун, что ты видел сегодня ночью?

— Зайчика. Я видел зайчика. Я проснулся посреди ночи и пошел в туалет, а когда вернулся, то возле моей кровати сидел большой рыжий зайчик, смотрел на меня большими синими глазами и плакал. Он был очень грустный, поэтому я решил его развеселить, — отчего-то, чем дальше, тем более грустным становился сам Аракури.

— И как? Получилось?

— Ага. Мы до самого утра играли в мою новую приставку, и я даже один раз у него выиграл, а потом, когда стало светлеть, зайчик просто взял и... - тут он сорвался и последнее слово уже прорыдал, - уше-о-ол! Зайчик, вернись!

На этом моменте Гинтоки резко встал и выключил телевизор, не в силах больше выносить этот бред:

— Тьфу ты, просто какой-то полоумный аманто разгуливает по округе, а они такую шумиху подняли.

— Нужно же людям о чем-то говорить, Гин-сан, — со знанием дела сказал Шинпачи. — Иначе они совершенно заскучают.

Кагура сидела, молча жевала рис и, слушая их разговор, только еще больше уверялась, что о своей тайне она никогда никому не расскажет. Даже Садахару.