Самое яркое воспоминание сказочницы Рейко

[nasun]

Недобитая скомканная пародия на семейку Аддамс. Задумывалось что-то более монументальное, но дописывала сие прямиком перед дедлайном, поэтому хорошенько урезала все события. Даже самой обидно.

Название: Самое яркое воспоминание сказочницы Рейко
Автор: команда Йорозуи
Бета: команда Йорозуи
Размер: мини (1635 слов)
Пейринг/Персонажи: ОЖП, Гинтоки, Отаэ, Кагура, Шинпачи, Садахару
Тема: внеконкурс
Жанр: общий, пародия, АУ
Рейтинг: PG
Саммари: Возле нашего селения находился старый особняк, в котором жила жуткая семейка.
Примечание: частичная пародия на "The Addams Family"

Рейко-сама знала очень много правдивых историй. За свои девяносто три года она увидела столько людей, событий, чудесатых чудес, что могла бы рассказывать их внукам сотни ночей подряд, словно та Шахерезада. Каждый вечер она садилась в кресло-качалку, одевала забавный чепчик, брала в руки так и не начатое вязание — какая сказочница без подобного атрибута — и начинала свой рассказ.

Все дети, один другого меньше, слушали её, разинув рты — настолько это было интересно.

Вот и сейчас, она собрала вокруг себя кучу малышни, по-доброму улыбнулась и начала очередную историю.

****

Это случилось, когда мне было четырнадцать лет от роду, а лепестки сакуры разносились ветром по всей округе. Неподалеку от нашего селения стоял старый-престарый особняк, вокруг которого ходило очень много самых разнообразных слухов. И не столько вокруг самого здания, сколько вокруг обитателей — жуткая семейка жила в том доме.

Поговаривали, что хозяин — упырь. Да и немудрено — глазища красные, словно кровь, седые волосы торчат во все стороны, а одет он всегда в черные плащи с высокоми воротниками.

Говорили, что хозяйка — ведьма. С виду очень красивая, кожа бледная, одежда традиционная японская, но силища у хозяйки немереная, нрав буйный и улыбка жуткая. А как на нее реагировали наши мужчины! Стоило только ей показаться в деревне, как те просто с ума сходили, все дела бросали — красавица-ведьма в селении. Колдовство, не иначе.

Жила у них там еще девочка, рыжая такая, голубоглазая, бледная, как сама смерть. Даже при свете дня под зонтиком ходила — никак света дневного боялась. Селяне так и не решили, что она за зверь такой, но боялись. А как тут не бояться, если она с детьми их играла, и даже я тогда среди них была, детей этих. Мы её тоже боялись, но отказывать не решались. Но самое страшное— это их слуга, что был никем иным, как живым мертвецом, поднятым из могилы. Он каждый день наведывался в деревню за продуктами, весь в бинтах, одни очки торчали. Его я боялась больше всех остальных.

Да и животина у них была под стать — белая, огромная, морда страшная, пасть широкая, зубы острые. С девочкой всегда ходила — охраняла хозяйку, небось.

***

И случилась однажды в нашей семье беда — Асима, сестра моя, недуг подхватила. Что мы только ни пробовали, кого ни звали, но результата никакого — умирала сестрица. Вот тогда мать с отцом совсем уж отчаялись и послали меня к ведьме помощи просить.

Как думаете, страшно мне было? Конечно, страшно. Но ради сестры я всё же решилась.

Издалека особняк выглядел неприступной крепостью, но когда я подошла поближе, стали заметны прохудившаяся крыша, прогнившие деревянные балки, небрежно забитые досками дыры в стенах. Стоит ли говорить, что подобное еще больше меня напугало. А тогда еще середина весны была, темнело относительно рано, а собралась я идти только вечером, когда на всё еще синеватом небосводе стали заметны очертания лунного диска.
Мне тогда казалось, что моё сердце взорвется — с такой бешеной скоростью оно отбивало свой ритм. Опять напомнив себе о сестре, я остановилась возле дверей, набралась смелости и закричала:

— Есть кто? — в ответ же была тишина, что пугала больше всего остального. Выносить её казалось невозможным, поэтому я закричала еще раз, дабы хоть так её заполнить.

Ответа опять не было, поэтому я решила особо не задерживаться в этом гиблом месте и уже направилась домой, как кто-то всё же отозвался:

— Изверги, какого вам приспичило сюда ходить именно в тот момент, когда мне наконец-то удалось уснуть? — довольно громко ворчал мужской голос, с каждой секундой становясь всё громче. Сёдзи резко отворились, показав моему взору говорившего — молодого мужчину с седыми волосами в смешном полосатом колпаке с помпоном и в такого же типа свободной пижаме. Подобный внешний вид несомненного хозяина сего ужасного особняка полностью попутал мои эмоции — я не знала, смеяться мне или продолжать бояться. Но разум всё же взял верх, когда он сотворил некое подобие улыбки, и показались острые зубы. Дабы не накликать на себя его гнев, я довольно резко склонила голову, выказывая этим самым своё почтение, но его реакция была довольно странной.

— Да успокойся ты, — проговорил он тихо. — А лучше не просто успокойся, но и скажи, зачем пожаловала.

Можно сказать, это послужило своеобразным сигналом для заранее заготовленной речи, которую я, всё еще не поднимая головы, начала выдавливать из себя:

— Мои глубочайшие извинения, но я пришла просить вас о помощи. Даже не вас, а госпожу Ведьму. Дело в том, что моя сестра подхватила неизвестную болезнь... — но не успела я это договорить, как мужчина меня перебил:

— Всё, дальше можешь не говорить. Ты это... извини, но помочь мы тебе не сможем, — он почему-то наклонился и стал говорить шепотом. — Если ты думала, что наша ведьма тебя излечит, то ты глубоко ошибалась — наша ведьма умеет только травить. Ты ведь любишь свою сестру? Если любишь, то лучше не проси Отаэ о помощи — только хуже будет.

После этих слов, казалось, во мне что-то упало — возможно, это были последние крохи моего рассудка, потому что то, что я сделала после, полностью противоречило законам логики и инстинкту самосохранения. Я резко подняла голову, закричала что-то о том, что это всё ложь и, толкнув его куда-то в сторону, сама не понимая зачем, вбежала в здание.

Слишком поздно я поняла ошибочность своего необдуманного поступка — тяжелая рука резко обняла меня сзади за шею, а низкий голос возле уха прошептал:

— Хотела ведьму — будет тебе ведьма, но меня потом не вини, — а потом закричал куда-то вглубь здания. — Эй, ведьма, к тебе посетители!

Тонкие стены позволили услышать недовольный женский рык и глухие постукивания деревянной подошвы — сёдзи напротив с довольно громким звуком отворились, и в дверном проеме показалась очень красивая юная девушка в длинной белой ночной рубахе с распущенными каштановыми волосами — Ведьма.

— Еще раз назовешь меня ведьмой, Гин-сан... — с обманчиво-доброжелательной улыбкой протянула она, — останешься без ужина.

Тот хмыкнул мне прямо в ухо, а потом нараспев начал декламировать:

— Ведьма, ве-е-едьма, о, ведьмочка моя! Отаэ-ведьма-а-а, ведьма-Отаэ-э-э! Ла-ла-ла-ла!

Видя, как улыбка ведьмы-Отаэ становиться всё шире и зловещей, я едва подавила в себе желание заставить его это прекратить. Отаэ тем временем медленно подбросила в руке непонятно откуда взявшуюся вазу и, широко замахнувшись, бросила прямиком в нашу сторону. Я зажмурилась от испуга, ожидая, что ваза угодит в меня, но всё оказалось не совсем так — рука с моей шеи медленно соскользнула, а Гин-сан лежал на полу, весь в крови и без сознания.

— Ох, ты такую дорогую вазу испортил, Гин-сан! — наигранно переполошилась Отаэ, а потом уже, как мне показалось, более дружелюбно обратилась непосредственно ко мне:

— Ты ко мне за помощью, девочка, — она не спрашивала, а утверждала. — Иди за мной.

— А? — я взволновано взглянула на травмированного Гин-сана, но ведьма лишь взмахнула рукой и с улыбкой уверила меня, что всё с ним будет в порядке — не в первой.

Перед тем, как войти еще дальше вглубь этой обители зла, я оглянулась, и, увидев там поднятый вверх большой палец пострадавшего, успокоилась. Правда, ненадолго.

***

— Ешь, не стесняйся, — приговаривала Отаэ, уплетая свою стряпню за обе щеки. Пожалуй, это был единственный раз в моей жизни, когда я не решилась принять столь заманчивое предложение. За столом находились еще и остальные члены их чудаковатой семьи — рыжая девочка Кагура, полностью перебинтованный парень в очках и большая белая собака со зловещей мордой. Но кушать странное пригоревшее блюдо кроме самой Отаэ никто не решался. Хозяина же дома всё еще не было — видать, благоразумно послушался ведьму и не стал приходить на ужин.

— Так ты пришла, чтобы я вылечила твою сестру? — немного растерянно спросила Отаэ после моего короткого сбивчивого рассказа о случившемся бедствии. Я не нашла ничего лучше, кроме как испугано кивнуть.

— Отлично! Знаешь, как у любой уважающей себя женщины, у меня есть отличное средство от всех болезней, — после этих её слов надежда вновь затеплилась в моей груди, но то, что было сказано ведьмой после, всё же немного поубавило мой пыл. — Но ничего в жизни так просто не дается — за всё нужно платить.

Я устало вздохнула и полезла в карман за деньгами, но Отаэ меня остановила:

— Деньги нам не нужны.

— А что тогда? — это был первый раз за весь дикий вечер в этом особняке, когда испуг заменило недоумение. Вместе с этим часы довольно громко оповестили о том, что до полуночи осталось всего три часа.

— О! Уже время препарировать Шинпачи! — Кагура резко спохватилась, а мальчик-мумия, Шинпачи, устало вздохнул — видать, это дело являлось для него привычным.

— Только не сегодня, Кагура-чан, — поспешила поумерить её пыл Отаэ. — Сегодня у нас гостья.

После этого последовало то, что называют общением без слов — Отаэ и Кагура как-то странно улыбнулись друг другу, Шинпачи в очередной раз устало вздохнул, а я даже не подозревала тогда, что бы это значило.

Осознание пришло слишком поздно. Когда это случилось, я уже была привязана крепкими веревками к железному жесткому стулу, что непонятно откуда взялся в подобном доме, а эта полоумная семейка, включая уже очнувшегося Гин-сана, обсуждала, какой мой орган был бы достойной платой за излечение сестры.

Ни слёзы, ни умоляния, ни даже липовые обещания баснословных богатств не изменили их решения, и когда Кагура взяла в руки длинный изогнутый нож, дабы вырезать мне печень — то, что они решили забрать, я просто не выдержала, закричала во всю глотку и провалилась в темноту.

***

Очнулась я уже в своей постели, от тревожно-радостного шепота моей заплаканной матери:

— Ками-сама, доченька моя, ты жива! Знаешь, как мы волновались? Мы уже жалели, что заставили тебя идти в то ужасное место!

— А? Что случилось? — последнее моё воспоминание о хищно улыбающейся рыжей девочке с ритуальным ножом и нынешнее положение никак не хотели вязаться в одну кучу.

— Мы тебя нашли возле порога нашего дома! Ты была без сознания, без денег, но зато с лекарством в кармане. Что случилось, доча?

После этих слов матери на меня нахлынула смесь облегчения и обиды. Видимо, не могли эти люди нормально продать зелье — обязательно нужно было разыгрывать то ужасное представление. Странные у некоторых бывают развлечения.

***

У Рейко еще немало было историй про это ужасное поместье и про живущую там странную семью, ведь их общение не ограничилось только таким необычным знакомством, но сегодняшняя её история подошла к своему завершению, и уставшие дети разбрелись по своим домам, оставив Рейко наедине с собой. Впрочем, наедине ли?

— Эй, Рейко, ты, как всегда, всё преувеличиваешь, — тягучий мужской голос разрезал тишину, и из-за шкафа показался молодой мужчина с седыми волосами.

— Да нет, я именно преуменьшаю, Гин-сан, — старая Рейко улыбнулась давнему знакомому.